Стихотворение, посвященное Николаю Александровичу Романову. Опубликовано впервые оно было в журнале «Красная новь» за 1928 год.

ИМПЕРАТОР

Помню –

                  то ли пасха,

то ли –

                 рождество:

вымыто

                и насухо

расчищено торжество.

По Тверской

                  шпалерами

                                         стоят рядовые,

перед рядовыми –

                                    пристава.

Приставов

                   глазами

                                     едят городовые:

– Ваше благородие,

                                       арестовать? –

Крутит

                 полицмейстер

                                                 за уши ус.

Пристав козыряет:

                                  – Слушаюсь! –

И вижу –

                   катится ландо,

и в этой вот ланде

сидит

             военный молодой

в холеной бороде.

Перед ним,

                  как чурки,

четыре дочурки.

И на спинах булыжных,

                                           как на наших горбах,

свита

              за ним

                                 в орлах и в гербах.

И раззвонившие колокола

расплылись

                          в дамском писке:

Уррра!

               царь-государь Николай,

император

                    и самодержец всероссийский!

Снег заносит

                         косые кровельки,

серебрит

                      телеграфную сеть,

он схватился

                         за холод проволоки

и остался

                      на ней

                                     висеть.

На всю Сибирь,

                                    на весь Урал

метельная мура.

За Исетью,

                     где шахты и кручи,

за Исетью,

                   где ветер свистел,

приумолк

                       исполкомовский кучер

и встал

                     на девятой версте.

Вселенную

                       снегом заволокло.

Ни зги не видать –

                                     как на злό.

И только

          следы

                       от брюха волков

по следу

                    диких козлов.

Шесть пудов

                           (для веса ровного!),

будто правит

                  кедров полком он,

снег хрустит

                        под Парамоновым,

председателем

                                    исполкома.

Распахнулся весь,

роют

     снег

                   пимы.

– Будто было здесь?!

Нет, не здесь.

                                Мимо! —

Здесь кедр

                         топором перетроган,

зарубки

                     под корень коры,

у корня,

                 под кедром,

                                            дорога,

а в ней –

                      император зарыт.  

Лишь тучи

                          флагами плавают,

да в тучах

                         птичье вранье,

крикливое и одноглавое,

ругается воронье.

Прельщают

                       многих

                                     короны лучи.

Пожалте,

                        дворяне и шляхта,

корону

                можно

                                у нас получить,

но только

               вместе с шахтой.

                                        Свердловск

                                                 <1928>